*ОЛЕГ ЧУШЬ, 27 лет^{*наведи мышку} (22 декабря 2012 года)
✥ гражданство: РФ
✥ место жительства: США
✥ способность, категория:  терракинез, D2
Дабы конкретнее представить (упростить жизнь мне и вам), представлю вам примеры. Вместо Тоф Бей Фонг ака Та-Слепая-Девочка-В-Зеленом представьте Тейлора Китча.
Номер раз: http://www.youtube.com/watch?feature=pl … E7lewu6Cr0
Пояснялка: разве что персонаж не может заставлять камни "левитировать" и управлять железом. Но тут, как видите, палка о двух концах: в металле так или иначе есть частички земли; та земля, в целом, только очищенная. Так что если долго мучится - что-нибудь получится, но на все воля админская, и воля игрового случая - вынудят персонажа брать самый максимум из способностей или он и так проживет.
Номер два:
1) Как Олег видит, но, в отличие от Тоф, без рельефности - лишь очертания, грани:

Свернутый текст

Свернутый текст

Свернутый текст

2) Что умеет. Самые яркие плюшки:

Свернутый текст

Свернутый текст

Свернутый текст

Свернутый текст

3) Чему в данный момент учится (не без пары травм, конечно):

Свернутый текст

✥ позиция: мать анархия. Какая у подпольщиков позиция?
✥ профессия: по образованию профессиональный клавишник

ЛИЧНОЕ ДЕЛО
✥ занятая внешность: Taylor Kitsch
✥ биография:
Мисс Лейквуд преподаватель музыки, с ученой степенью в области истории (по этой профессии тоже получала образование педагога), ее мать так же была человеком образованным. Одна из ее разработок вошла в основу идеи создания сверхчеловека. И она же была участником программы. Буквально через несколько месяцев родила девочку, которую назвала Розали. Она унаследовала усовершенствованный геном и пошла практически по стопам матери, только в историю, а не в биологию. На одной из конференций она повстречала Алексея, они мгновенно влюбились друг в друга. Роуз была на несколько лет старше Леши, но его это совсем не смущало, как и ее. Талантливый историк и молодой, но уже известный, археолог – что может быть лучше? Они поженились через год, а спустя месяц стало известно, что Роза носит ребенка. Последние три месяца перед рождением сына они прожили в России, в Санкт –Петербурге, где на свет и появился Олег.
«Это будет забавный рассказ, пожалуй. Но раз начал… Я оказался столь ожидаемым и моя мама, атеистка, ученый человек и уважаемый профессор, уверовала в бога, когда врач сказал ей «Вы беременны».  Дело в том, что, по идее, шанс того, что мама будет беременна был ничтожно мал. Именно потому отец дал мне имя Олег – «священный». И лишь одно омрачало картину радостного подарка – моя слепота. Да, я не вижу. Не спишите меня жалеть – я это ненавижу. Сочувствовать, но не жалеть. Это все наследственность папы – его дед, мой прадед, тоже был слепым. Амавроз Лебера. Вкратце – не способность глаза воспринимать свет как таковой, в виду нарушения в органах зрения. Конечно, об этом узнали не сразу. Зрение у меня стало пропадать к 3 месяцу жизни, это было очевидно – я не реагировал на изменение в пространстве вокруг. Но оказался уникален, блин, у меня потом еще и помутнение пошло, что, в общем-то, проявляется довольно редко при амаврозе.
Мои родители очень часто бывали на раскопках, не смея оставлять меня. Я никогда не был повсюду бегающим ребенком, сшибающим все на своем пути, по крайней мере, лет до четырех. Хотя бы потому, что не мог понять собственного положения в пространстве. Я просто стоял, вытянув перед собой руки, и боялся сделать шаг, шаг в неизвестность. Затем стал живее. На ощупь гулял, часто падал, но поднимался и шел дальше. Любопытство брало свое. Зато я рано научился говорить, не взирая на то, что родился в двуязычной семье.
Я был под вечным контролем – потенциальный игнит. Ха, я до сих пор помню людей, которые постоянно со мной встречались. Спрашивали, изучали, ждали чего-то. Видимо, пока проявится способность. Но решили, что мне это не передалось. Хотя ДНК мой говорил об обратном.
Мама учила меня сама. В том числе и музыке. Написания нот, даже на языке Брайля, я не знаю – всю жизнь на слух. Учился и на гитаре, и на фортепьяно. Я просто запоминаю музыку, наигрываю, повторяя звучание. То, что выходит, запоминаю. У меня абсолютный музыкальный слух, даже более того – я в принципе слышу в разы лучше любого другого. Принципы компенсации – слепые слышат и ощущают лучше зрячих.
Постоянного места жительства у меня никогда не было. Ну как, то есть было, конечно – квартира отца в Питере. В которой я был раза два-три за всю свою жизнь; да и жил, когда получал образование. Отели, палатки на раскопках, но мне нравилась эта жизнь. Путешествия. Бывало, что на очередном месте я встречал пару-тройку других детей, таких же, как я. В смысле, которые всю жизнь в разъездах. Один раз и больше мы не виделись.
В восемь лет я впервые оказался без родителей – они решили, что все же мне необходимо обучиться языку Брайля. Я поступил в школу для детей инвалидов, проучился там около трех лет, а затем родители вновь забрали меня кататься по миру. Этот опыт…быть среди таких же. Он словно отрезвил меня – я не похож на остальных, я хуже остальных. Со временем, конечно, это внезапное понимание «непохожести» стало гораздо легче, но лишь со временем.
Когда мне было десять, пресса как-то докопалась до того, что моя мать – игнит. Это было придано огласке. Тогда я не понимал, что происходит – мама стала практически изгоем среди исследователей. Ее перестали воспринимать в серьез. Даже отец как-то по-другому стал к ней относиться. Не знаю, это было странно. Но до развода или ненависти дело не дошло. Он любил ее сильнее, чем был подвержен каким-то предрассудкам насчет «иных». Хотя я всегда буду помнить его лицо в те дни.
В двенадцать лет я впервые ощутил то, что во мне искали эти «ревизоры» Надзора. Стал чувствовать, что вижу странные очертания, когда идет тряска. Машина проезжает или нечто такое. Со временем понял, что это помогает видеть мне. Тренировался – поначалу топал ногами сам, что бы вызвать эту слабую вибрацию, а затем научился чувствовать через землю. Стал ходить без обуви и постепенно осознал, что способен заставлять землю в радиусе нескольких десятков метров едва ощутимо дрожать, проходящие вибрации отражались в моей голове нечеткими образами предметов, хотя и без вызванной мною встряской я видел, но с ней – чувствовал дальше и четче, намного четче. Без цветов конечно, всего лишь очертания. Хотя нет, два цвета я знал теперь – тьма и какой-то другой, который показывал мне, что вокруг. Тут сыграло мое желание знать все, упорство. Сначала такого рода «вибрации» требовали очень много энергии, но я тренировался изо дня в день, прячась от чужих глаз. Я развивал в себе способности, в конце-концов поняв, что способен управлять землей. Создавать каменные колонны, локальные землетрясения силой 2-3 балла (наверное, я в этом не очень хорошо разбираюсь). Заставлять землю работать на меня, отдавая ей свою энергию. Каждый день тренировки – это очень выматывало. Да и сейчас – я как выжатый лимон после дня, сплю так, что разбудить невозможно. Три года я мог держать силы в секрете, затем Надзор узнал, что во мне проснулась сила. А когда узнали какая…матери и отцу выдали сыворотку, которая блокировала способности. Если мы были в городах или еще в каком-то месте, где много людей – я обязательно оказывался без силы. Если честно, то на самом деле меня сначала вовсе хотели забрать – мол, сильная способность прямого воздействия… Мама не дала, сообщила, что вполне справится. Ей итак эти люди всю жизнь испортили, а она уверена, что их дело правое. Ненавижу. Мы в клетке.
Годам к 15 я впервые поцеловался с девушкой – вновь одна из детей членов очередной экспедиции. На самом деле, хотя мы и нравились друг другу, поцелуй был чистой воды экспериментом. К сожалению, дети, выросшие в таких же, как у меня, условиях, в этом плане растут медленнее. Опыта почти нет, отсутствует нужная социальная группа (подростки в общем) для нормального развития. Это не значит, что я отщепенец, просто мне сложнее с противоположным полом, чем кому-то другому.
В 16 я впервые встретился с тобой. В музее Смитсоновского института. Очередные находки отца отправились туда. Пока он выступал с речью и рассказывал о новых экспонатах, я отправился вон из зала. Прогуляться. Само собой, способности мне отключили. Так что я просто шел на ощупь. Не знаю зачем. Шел и шел, пока не едва не сбил какую-то старинную то ли вазу, то ли еще какую-то фигню династии Мин. Не ожидал, что экспонаты расставят возле стены. Я врезался в стойку, а затем ты меня оттолкнула.
- Ты что, это же китайская древность!
На самом деле…было неожиданностью, что меня может так сильно толкнуть девочка. Я упал, очки слетели и мои глаза чисто автоматически закрылись. Ты что-то еще говорила, я, признаться честно, не разобрал слов. Слушал твой голос, он казался таким неземным и красивым. Теплым, ярким. Не знаю даже, как еще описать.
- Ты что, слепой?! – продолжала негодовать ты.
- Э-э. Ну да…Извини? – я помню, что сомневался в словах. Не мог понять, что мне сказать.
Я поднялся. Затем послышался голос охранника. Ты схватила меня за руку и мы побежали. Не знаю куда, плохо помню, где мы ходили. Но познакомились. Разговаривали обо всем, а ты не отпускала моей руки – чтобы я снова не врезался в какую-нибудь древность. Иногда мы останавливались, ты читала то, что написано на табличке, про тот или иной экспонат. А я рассказывал тебе о нем-то, что не написано. То, что знал от матери и отца. Славный денек. Но слишком быстрый… Когда позвонил отец, мол, куда я пропал и что они едут в ресторан. Я попросил еще времени, погулять. Мне дали его до самого 11 вечера, до отлета в Сибирь. Очередные раскопки.
Из музея мы ушли, наверное, через несколько часов. Я в жизни столько не говорил. Мы гуляли по городу, ты рассказывала, что вокруг. Помнится, перекусывали ход-догами, гуляя по парку. Потом шли мимо гипермаркета с электроникой. Хорошо, что ты сказала: я тут же заявил, что хочу туда. «Тут есть синтезаторы?» - спросил я. И ты нашла его где-то в глубине. С час мы стояли там, пока я играл. Потом снова гуляли. Никогда не чувствовал себя более живым, чем в тот день. В десять мне позвонил отец и спросил, где я нахожусь. Приехал, мы попрощались. Сам не знаю, почему не обменялись мобильными номерами или еще какими-то контактами. Мы больше не виделись.
В 18 лет я сдал экзамены и поступил в МГК им. Чайковского, фортепианный факультет. Деньги на обучение нашлись – к таким вещам и мать и отец относились очень серьезно, даже копили деньги на мое образование со дня моего рождения. Да и результаты сдачи экзаменов более чем располагали к получению дальнейшего образования – я всегда был хорошим учеником. Хотя гуманитарные науки всегда давались мне с легкостью, в отличие от точных. Наверное, время учебы было самое жуткое для меня – ведь я постоянно был как бы один. Раньше меня учила мама, она всегда доносила информацию. Тут же мне приходилось воспринимать ее через силу. Вдвойне сложно из-за слепоты – не все книги есть с версиями шрифта Брайля. Но все же, я мог. Музыка, чувствовал ее в разы лучше, чем другие. Был одним из лучших.
В первый же год моего обучения родители скончались – лихорадка. Не знаю, как я с этим справился. Но вот как-то получилось. Наверное, я просто вбил себе в голову, что время пришло. Лишь потом я узнал, что до мамы добрались некие охотники. Это был как бы намек, что наукой должны заниматься люди, а не выродки вроде нас. Но не о том разговор…
В 21 год, в числе лучших, я отправился на первые свои гастроли. Мы уже выступали по всей нашей стране, а это был первый отъезд за границу. Англия, Франция, Италья и, наконец, США. Именно там я снова встретился с тобой. Совершенно случайно. После выступления я вышел перекурить, и даже не заметил, как ты подошла. Смелая…
- Олег…? – неуверенно спросила ты.
У меня даже зажигалка из рук выпала. Нас, будто, сама Судьба свела. Я…я не знаю… Узнал тут же твой голос, я всегда его помнил. Яркий отголосок славного прошлого. Моей первой реакцией было обнять тебя.
Мы пробыли в США около недели, все время свободное от репетиций и концертов я проводил с тобой. Даже если просто ждал тебя подле университета. Конечно, тогда мы были просто друзья. Хотя уже в то время я понимал, что не чувствую тебя другом. Ты в один миг стала чем-то большим. Почти не изменилась – все такая же яркая и живая.
На этот раз мы обменялись телефонами. Созванивались почти каждый день, говорили по несколько часов. Как вспомню сколько денег убил…
К тому времени стали контролировать едва ли не каждый мой шаг. Дали категорию D2.
После окончания обучения я перебрался в Америку – работал в местной консерватории преподавателем. Мы…стали большим, плавно перешли грань просто друзья. Ты перебралась жить ко мне. Я почему-то так и не смог сказать тебе, что у меня есть способность, что один из игнитов. Прости. Наверное, это было потому, что в то время я попал к подпольщикам. Повстанцев, которые боролись с системой, боролись с охотниками. Избавился от штрих кода на запястие, никогда не говорил тебе об этом. Когда ты закончила обучение мне было 25. Кажется, совсем недавно. Повстанцы действовали теперь уже организованнее, мы представляли реальную угрозу. На нас объявили охоту. Но я пока мог не прятаться. Я лгал тебе, возвращался едва живой от усталости. Ты нашла в моих вещах черный балахон. Когда спросила, что это, я просто промолчал. Мы все чаще ссорились, я не знаю, может быть, ты чувствовала что-то. Кричали, расходились по комнатам. Прости меня за это. Правда, я очень хочу, чтобы все было по-другому. Но не выходит. Это вся моя жизнь. Ты – это большая ее часть. Самая любимая часть и горькая. Прости, что не сказал тебе. Это слишком опасно»  - тяжелый вздох. Олег отпустил кнопку диктофона.
- Ты дома? Я пришла, - едва дверь открылась, раздался ее голос.
- Да, - едва слышно ответил Олег, - я сейчас.
Он на ощупь вышел на улицу, проклиная фундамент и подвал. Вытянув перед собой руку, Олег заставил землю разверзнуться, создавая небольшую, но глубокую, лунку.
- Вся моя жизнь, о которой я тебе не скажу, - он бросил диктофон в ямку и закрыл щель.
Через три дня, когда Сильвия спала, Олег написал записку, что больше ее не любит. Что она противна ему и он уходит. Это было тяжело, но того требовали обстоятельства – был велик шанс, что через него доберутся и до нее.
Олег не забыл ее. Всегда помнил. И никогда не снимал простую цепочку с розой, которую взял с собой, уходя. Как напоминание о той, кого он таким образом хотел защитить. Не золото, а простой металл. Но очень дорогой ему.
✥ характер:
Олегу отошло материнское бесконечное благоразумие и бескрайнее спокойствие, правда в очень странном «варианте» - касается оно исключительно близких и дорогих ему людей. От них он готов терпеть самые безумные выходки и бесконечно пытаться облагоразумить окаянных. Зато глупости других людей переваривает с трудом, обязательно умудряясь прочесть нотации, не забыв скорчить презрительное выражение лица и съязвить как-нибудь пообиднее. Олег злораден, но не злопамятен. Забавное сочетание. Когда врагу плохо – не упустит момента поиздеваться, однако же все обиды забывает в течение одного-двух дней. Временами болтлив, но порой предпочитает слушать больше, чем говорить. Однако же с близкими необыкновенно разговорчив и жизнерадостен. Хотя доля красноречия и языкастости отца ему перешла. Просто у Олега нет той ненормальной тяги постоянно выдавать 200 слов в секунду, чтоб не взорваться. Его-то вполне устраивает диалог с самим собой. Шутит не часто, но зато как. Кстати, предпочитает в шутках не повторяться. И да, речь его, как и у отца, если уж парень взялся говорить, изобилирует кучей причудливых эпитетов – воспитание дало свое.
Олег, если захочет, сможет найти язык с абсолютно любым человеком. Другое дело – а оно ему надо? Юноша не станет ни перед кем выслуживаться, пытаться завоевать доверие. Хотите – будем дружить, не хотите – мне тоже не нужно. У него есть собственный взгляд на мир, и он просто игнорирует то, что в него не вписывается.
Не любит споры – сразу соглашается с оппонентом и уходит восвояси, забирая свое мнение с собой. Высказался – и все, хватит. Если человек сразу не понял – это уже не проблемы Алека. Вообще, конфликты возникающие на почве непонимания не переносит – либо пытается все в шутку перевести, либо идет на компромисс, иногда даже в ущерб себе.
Он позитивно смотрит на мир. Нет, не машет рукой на неприятности со словами «как-нибудь все устроится», Олег действительно решает проблемы. Порой его решения не самые верные, но ведь на ошибках учатся.
Олег не любит, когда к нему прикасаются. Ощущение, что его от одного касания знают вдоль и поперек, а направо и налево вещать о внутреннем мире – не в его стиле. Ибо потому как, не взирая на относительную разговорчивость, ему больше нравится быть одному. Не любит, когда его видят без очков или линз. Нет, Олег не относится к себе как к ничтожеству, ему как факт кажется неприятным его внешний вид.
Олег упорен, настойчив – будет пробовать до последнего, пока не получится. Он достаточно легко усваивает новые знания, скорее это последствия его трудолюбия – Алек не из тех, кто не терпит учебы. Однако, сижку на учебниками не переносит – чтение пальцами не лучший метод. Ему больше по нраву слушать. Кстати, на слух он воспринимает лучше всего. Ну, это очевидно.

ОБ ИГРОКЕ
✥ имя: по нику
✥ связь: ventolyn
✥ планы/пожелания по игре: развить в персонаже некоторый феррокинез, посредствам посадки в тюрьму хд
✥ как узнали о нас: Игорь такой Игорь.